koriolans

23 года назад я был в деревне Ялыгино.
Все наши родственники со стороны мамы оттуда. Там родились мои бабушки, там до сих пор живет мамина двоюродная сестра Валя со своей престарелой матерью, тетей Инной. Сейчас деревенька практически пуста. И когда не станет тети Инны, Валя скорее всего уедет оттуда. Хотя... как знать?..
В тот день, 19 августа 1991 года, мы собирались в лес за клюквой. Новости застигли нас за завтраком.
В свои 14 лет я почему-то мало что понял, но ощутил очень многое - по реакции взрослых.
Они начали почему-то друг друга утешать и уговаривать, что "ничего страшного", "все устаканится", "а может, так еще и лучше будет", "только бы не было войны", "скажете тоже, с кем нам воевать-то?" и т.д., и т.п.
Сходили за клюквой, вернулись, насладились Петром Ильичом и черно-белым балетным искусством. Посмотрели новости.
- А на руки-то его поглядите, на руки! - вдруг сказала мама.
- Первый раз на телевизере выступает, наверное, - догадалась тетя Инна.
Слова дикторов привычно что-то сообщали - буднично и спокойно, а трясущиеся руки человека в кадре говорили, что все совсем не так, как должно быть.

Через два дня мы с мамой возвращались домой, в Питер.
На старицком вокзале - толпа перед окошечком кассы. Билеты "выбрасывают" раз в час. У нас уже есть два места в "общем вагоне", но мы все равно стоим в очереди, чтобы попасть хотя бы в плацкарт. Стоим долго и почти безнадежно. Стоим весь день - поезд подадут только ближе к полуночи.
Толпа обменивается новостями, но все осторожничают, говорят намеками - кто его знает, в какую сторону все развернется. У одного из "очередников" есть транзисторный приемник, мы слушаем "последние известия" - ничего нового, все те же сухие дикторские голоса говорят что-то привычно блеклое и необязательное.
Не помню, каким чудом, но мы с мамой "урываем" билеты в купейный вагон. Платформа в Старице низкая, поэтому нас подсаживают какие-то люди - быстрее, быстрее! - стоянка всего три минуты...
Когда я просыпаюсь утром, мы уже переезжаем Обводный канал. Вагон гудит: "Горбачев в Москве, хануриков всех прогнали!"
На вокзале нас встречает папа - но не на машине, как мы надеялись. В один из этих трех дней он чудом выжил в дорожной аварии... Но все-таки выжил! А машина? Через несколько недель он заберет ее из ремонта.
И жизнь покатится своим чередом. И все будет по-старому. Но ничего уже не будет прежним...
Ну, так нам тогда казалось...

Когда я водил экскурсии по Лицею, у меня была маленькая обманочка для групп, которые надо было провести очень быстро.
Если делать все по методичке, то 45-минутную экскурсию надо начинать с шинельной комнаты - а в ней абсолютно голые стены, из экспонатов только напольные часы, про которые никто никогда не сказал ни слова.
Но когда по всему музею надо было пробежать за 15-20 минут, то начинал я прямо с главного актового зала, расставлял группу и задавал вопрос:

"Вы помните, когда возник Лицей?"

Группа страшно напрягалась, мучительно пытаясь вспомнить, КОГДА ЖЕ. Но я тут же продолжал:

"...как царь для нас открыл чертог царицын,
И мы вошли, и встретил нас Куницын
Приветствием меж царственных гостей".

Группа расслаблялась, смекала, что пытать ее не будут, и дальше мы радостно бежали по библиотеке, классам, поднимались на четвертый этаж в спаленки ("Тюряга!" - как сказал один мальчик).

Работенка была, мягко говоря, на износ. После четырех групп было тяжко, после пяти хотелось лечь и не шевелиться пару часиков. Помню, спускался в комнатку для отдыха, чтобы выпить чайку, а распорядительница групп уже звала: "Коля, там твои сидят - вперед!"

За те четыре или даже пять лет, которые я работал в Лицее внештатником, мне так ни разу и не удалось провести экскурсию 19 октября - все-таки мой сезон был летним, осенью начиналась учеба и было не до того.
Но каждый год мысленно я был там, с этими испуганными мальчиками, оторванными от дома, обряженными в одинаковые мундирчики, с трудом понимавшими, что с ними происходит, для чего они тут.
За окнами золотилась слякотная осень, зала была заполнена незнакомыми людьми, а они, вытянувшись вдоль стенки, ждали своей участи, даже не догадываясь, что есть среди них француз-обезьяна, благодаря которому и через 201 год о них будут вспоминать...

Обычно (опять-таки по методичке) экскурсию завершали хрестоматийным пушкинским "Друзья мои, прекрасен наш союз...". Но мне больше нравился дельвиговский лицейский гимн:

Прощайтесь, братья, руку в руку!
Обнимемся в последний раз!
Судьба на вечную разлуку,
Быть может, здесь сроднила нас!