koriolans

Как-то раз Лидии Ивановне стало очень плохо - сердце, давление и все такое.

Вызвав скорую, она из последних сил доползла до соседкиной квартиры и свалилась в обморок.
Когда скорая приехала, было уже почти поздно - давление оказалось 40 на 0.

Но в этот раз Лидию Ивановну удалось реанимировать. Уж не знаю, какими уколами накачал ее врач, но старушка ожила, а буквально через несколько дней рассказывала мне об этом со смехом:

- Коля, представляешь, я была уже почти мертвой! И ничего не помню... Так обидно!

Врач из скорой оказался добрым человеком и стал захаживать к Лидии Ивановне, проверять ее самочувствие и давать советы по поводу лечения.

- Он такой внимательный, - говорила она мне. - Расспросил о моей жизни. Я ему столько рассказала всего! Вот ты и то столько про меня не знаешь, наверное. А он теперь знает почти все!

Я был пристыжен и несколько обижен. Все-таки мы были знакомы уже несколько лет, а мне Лидия Ивановна мало что рассказывала о себе, хотя я и любопытствовал. Про войну молчала, про профессию свою молчала. Даже про мужа, которого я видел один раз мельком буквально за несколько дней до его смерти - и то молчала. А тут почти первому встречному - и все выложила. Правда, он спас ей жизнь... А я что? Разве что торт принес да с Кариной пару раз погулял... Так что, в общем, все логично...

- Я ему и про сына рассказала, про мои злоключения с квартирой - что я не могла на него переписать имущество из-за нашего дурацкого законодательства. А он так сочувствовал, так сочувствовал... - умилялась Лидия Ивановна.

Через месяц-другой все стало еще интереснее.
Помню, что в тот вечер я был у Лидии Ивановны не один, а с мамой.

- Вы представляете, мой доктор обещал заботиться обо мне до самой смерти! - радостно сообщила нам старушка. - Он такой заботливый, уколы мне делает, по два раза в неделю заходит!
- Лидия Ивановна, - с сомнением сказала мама, - а вам не кажется, что он от вас чего-то хочет? С чего бы это незнакомому человеку так заботиться о вас? Вы ему что-то платите?
- Нет, что вы! Все бесплатно! Я, правда, пообещала, что, возможно, потом перепишу на него квартиру. Но он ничего у меня не просил - я сама ему предложила. Ведь он такой... такой чуткий! И потом, он сказал, что ни в коем случае не позволит мне этого сделать, чтобы я даже и не думала об этом!
- Вы же не думаете об этом всерьез? - спросила мама.
- Ну, я пока ничего не решила...
- Ни в коем случае не вздумайте этого делать! Как только вы это сделаете, он перестанет быть добрым и чутким. А может и вообще - уколет вас чем-нибудь таким, что вы... того...
- Как вы можете так говорить! - возмутилась Лидия Ивановна. - Вы же его даже не видели и не знаете, а такое предполагаете. Разве можно так плохо о людях думать?!
- Иногда не только можно, но и нужно...
- Нет, нет и нет! Я прожила 80 лет и знаю толк в людях! Он не такой!

Сейчас я думаю, что зря мы тогда начали отговаривать Лидию Ивановну. Может, без этого разговора она и не решилась бы на безумный шаг.
Или же зря мы отговаривали ее так мягко - наши настойчивость и упорство могли бы сохранить ей несколько лет жизни.
А может, от нас ничего и не зависело вовсе. Иногда человеком овладевает, словно безумие, какая-то мысль, и пока он не реализует ее, спокойно жить не сможет.
И лучше расстанется с жизнью, чем будет жить в несовершенном с его точки зрения мире.

В общем, как все случилось, я так никогда и не узнал. Просто позвонил очередной раз Лидии Ивановне. Мягкий и вкрадчивый мужской голос, от которого хотелось съёжиться, на мое "Позовите Лидию Ивановну" сказал:
- Здесь таких нет. Не звоните сюда больше.
Раздались гудки.

Время от времени я хожу к дому Лидии Ивановны и смотрю на ее окна.
Там живут незнакомые люди.
Там, где маленькая старушка играла мне Шопена и Бетховена, где со стены немигающим взглядом смотрели на меня "Анна Каренина", китайский тигр и сторожевая собака, где прошли одни из лучших дней моего детства, - там продолжается жизнь.

Вот они, эти три окна на четвертом этаже (второй над аркой):